Художественное творчество.
После армии появилось много свободного времени. Продолжил занятия в вокальной студии, но результаты появлялись с большим трудом. Случайно встретился с Вадимом Скворцовым. С ним я был знаком уже лет 5 - 6. Познакомились на интересе к собаководству (кинологии), затем на интересе к коллекционированию пластинок мастеров бельканто. Вадим получил уже высшее музыкальное образование и работал в филармонии, иногда работал в ведущих оперных театрах. Его драматический тенор звучал мощно, красиво. Поражали его способности входить в механизм пения певцов прошлого. Имитировать их. Вадим работал в филармонии - пел, также преподавал классический вокал.
Вадим однажды показал свои сюры выполненные в графической технике. Сюры хулиганские, с выдумкой. Но меня это задело. Я много занимался в детских студиях, прошел полный курс черчения и начертательной геометрии. Постоянно подрабатывал как художник, но серьезно к этому не относился.
Решил заняться рисунком. Пастелью.
Масло было высокотехнологично и было неудобно учиться в аспирантуре и вести технологический процесс масляной живописи. Акварель и гуашь слишком условны. А пастель считалась очень трудной хотя и совершенной.. Изучать решил технику портретной живописи, тем более я хорошо знал анатомию и черчение, было природное чувство цвета и точность глаза. Хорошо знал анатомию человеческого тела за счет занятий культуризмом. Кстати, именно на портрет делали упор при подготовке к поступлению в художественные вузы. Сначала занимался один. Надо было до появления среди художников подтянуть рисунок до классического.
Делал натюрморты, пейзажи и портреты, портреты, портреты... Работал в разных манерах, испробовал различные технологии ведения пастельного рисунка, его закрепления, и хранения. Чертежные навыки позволяли делать портреты с фотографий. Это не так просто. Обычная, средняя фотография не передает форму лица, но знание анатомии и чертежного ремесла позволяли эту форму мысленно восстановить. Делал упражнения на овладение ритмом абстрактных цветовых пятен.
Наконец освоив до какого - то уровня технику пастельного рисунка я начал подрабатывать. Также я делал подарки на дни рождения и юбилеи своими рисунками: пейзажами, натюрмортами. Правда жалею, что раздарил свои учебные акварельные натюрморты выполненные в деткой изостудии МАИ.
Несколько отвлекусь и расскажу о важном слое тогдашней жизни - принудительных сельхозяйственных работах. Этой важной страницы истории КПСС, также и о других заслугах Партии.
Помню очередной раз из нашего учреждения послали в колхоз холодной осенью собирать урожай. Деревня много лет назад разбежалась в города. А в совхозе я в это время видел повальное пьянство и воровство оставшихся. Неприспособленных москвичей на недели выгоняли на поля, в зернохранилища и мы работали. Даже получали вознаграждение по мизерным расценкам растениеводов, но сохранялась полная зарплата в Москве. Жили в бараках в скотских условиях. Мухи и комары или сырость и холод - вечные спутники работ в коце лета и поздней осенью, когда мы спасали урожай из под первого снега. Хорошо когда разнарядку на сельскохозяйственные работы давали в середине или конце лета на уборку зерна.. В холодные времена спасала выпивка. Можно было купить различные виды крепленых вин. Вино «крепили» как и сейчас добавкой низкокачественного спирта. Но делать было нечего - пили даже трезвенники, или сиди трясись от холода и стресса скотской жизни. Самогон - первач пили самые самые бесшабашные. Первач - продукт первого этапа получения спирта на примитивном самогонном аппарате без какой - либо очистки.
Зарплаты были относительно небольшие и захваченные из Москвы деньги быстро кончались. Меня охолодавшие жители нашей небольшой казармы, коллеги по работе, послали на подработки, зная мое умение делать по 5 портретов - набросков в день. Я предусмотрительно захватил из Москвы коробку пастели. Оргалит для рисунка был везде. Дно выдвижных ящиков письменных столов делали из оргалита (прессованной древесной крошки), а мебели было много. Я сделал пастельный портрет местной знатной дамы - заведующей столовой. Мне был дан заказ, чтобы лицо улыбалось, а глаза были большие - пребольшими. И чтоб она была похожа на Мирей Матье - французскую певицу. Полученного гонорара хватило дня на три - четыре.
Заглянул к нам местный тракторист. Я и ему сделал портрет. Но интересно то, что как я не старался, нельзя было исправить пьяное выражение лица на портрете. Из круглолицей упитанной заведующей столовой можно было сделать на портрете француженку, а из пьяницы трезвого - никак нельзя. Тракторист оставил в залог драгоценность - початую бутылку портвейна, обещав расплатиться завтра, но … бутылку мы допили на следующий вечер, когда тракторист не пришел.. Так и пробавлялись две недели принудительных работ.
Направлениями на сельскохозяйственные работы и вообще надзором за благонадежностью простых работников занимались партийные организации. Люди не любили партийное начальство. Однажды зло подшутили над партийным надсмотрщиком. Этот надсмотрщик, лет 45 вечно нам досаждал свой пронырливостью. Он контролировал буквально каждый шаг. Дело было летом. Хорошая погода, мы подбрасываем в приемник машины по очистке зерна. Появился надсмотрщик и решил показать как надо усердно работать. Меня поставили на гору зерна, а надсмотрщик принимал у меня зерно и бросал в приемник. Я занимался культуризмом по системе Джека Лалайна, развивающей силовую выносливость. Встав на одно колено, движениями гребца каноэ, начал грести зерно. Надсмотрщик понял, что ждут проявления его слабости, но он не мог уронить честь партийного надсмотрщика. В тот день мы обработали 80 тонн зерна. Для меня это была усиленная тренировочная нагрузка да и желание заработать несколько десятков рублей, а надсмотрщика на следующий день с инфарктом увезли в Москву. Труд надсмотрщика засчитали нашей бригаде. Мы не злорадствовали. Отношение было как к кусачей надоедливой мухе - отстала ... и забыли.
Такая сельскохозяйственная жизнь сказывалась на здоровье, постоянный холод и плохое питание вызывало обострение хронических болезней у многих. Посетите кладбища. Вас поразит смертность молодых. Ее списывают на алкоголизм. Я - на практическое отсутствие медицины в той жестокой эпохе.
Но я закаливался, даже вскоре перешел на занятия зимним плаваниям, поэтому выживал. Так и дожил до платной рыночной медицины.
Как бы то ни было, но портретное ремесло помогало выживать и материально, и насыщало жизнь приятными встречами. Многие девушки и женщины, испробовав эмоционально насыщенный процесс портретирования, хотели увидеть себя на картине в обнаженном виде. С одной стороны был важен результат - ощущение себя объектом искусства, а с другой стороны само построение, композиции портрета, подбор аксессуаров, интерьера, даже шифровка замысла деталями интерьера и жестами увлекало своей сложностью и новизной. Реальное ремесло портретиста отличается от описываемого в литературе, прежде всего большими знаниями и навыками.
Помню два оригинальных портрета той поры. На одном обнаженная женщина в образе Данаи полулежа ловит рукой столб золотого огня и чуть изгибается от страсти. Ее окружают символы музыки. Модель была арфистка и работала в оркестре кремлевского дворца съездов. Попутно я сделал портрет ее любимой болонки.
Второй оригинальный портрет представлял обнаженную красотку сидящую в восточной позе. А от нее в ад через стену уходил сатана. Модель была заместитель директора продовольственного магазина и отличалась разбойным нравом, несмотря на некоторую внешнюю утонченность.
Наконец, почувствовал в себе силы и решил начать заниматься публично в народной студии при доме культуры «Красный балтиец». Вел студию художник Алтаев Серафим Петрович. 1931. Народный Художник СССР. Заслуженный работник культуры РСФСР.
В 1950–1958 гг. учился в Московском высшем художественно-промышленном училище (бывшее Строгановское) под руководством П.Д.Корина, С.В.Герасимова, Н.Х.Максимова. Участник всесоюзных, республиканских, московских и зарубежных выставок с 1960 г. Картины Серафима Алтаева хранятся в Государственном Историческом Музее, Музее железнодорожного транспорта, а также в региональных музеях бывшего СССР.
Студия была поделена на две части. В одной была мастерская Алтаева, где он делал многометровую картину о революционных событиях в Москве, а в другой самодеятельные художники работали в меру своих сил и общались. Социалистическое государство заботилось о развитии народного искусства. Алтаев занимался народным творчеством. В частности участвовал в организации московских и всесоюзных художественных выставок художников - любителей. Я передал на всесоюзную выставку портрет Никулина А.М. сделанный по фотографии и даже стал лауреатом выставки. К сожалению, документ это подтверждающий утащили, по-видимому, друзья-художники, из папки, где он хранился. Такой документ, позволял иметь преимущество при поступлении в художественные вузы. Экспонировались и другие мои портреты на московских выставках.
Через некоторое время деятельность алтаевской студии перестала удовлетворять именно в силу ориентации на демонстрацию творческих достижений. Мне хотелось технического роста. Такой настрой создавала студия дома культуры МАИ.
В МАИ предавалось черчение и начертательная геометрия. В курс черчения входил курс технического рисунка. Уровень подготовки позволял не только изобразить летательный аппарат в воздухе, но разрез двигателя с правильно расположенными тенями и бликами (теория теней). На моем факультете был меньший объем работ, но и я кое-чему научился. От студента требовались безошибочные чертежи, сделанные только с помощью чертежных инструментов. Но преподаватели безуспешно боролисть со струдентами, которые имея твердость руки и глазомер, на глазок рисовали и штриховку, и овалы, существенно сокращая время на выполнение чертежнлй работы.
При такой супер-кафедре была еще и изостудия. Оформили студию народной, чтобы получить дополнительное финансирование на ее оборудование и разные оплаты.
Народная изо-студия,сушествующая более 60 лет и тесно связанная с учебным процессом МАИ, способствовала началу преподавания технического компьютерного дизайна на 9 - м факультете.
Студией тогда руководила Ия Владимировна Ольхова. она также преподавала на кафедре черчения МАИ, где работала моя мать. Ия Владимировна была хорошим художником традиционной русской школы. В этой студии готовились к поступлению в художественные вузы Москвы. Подготовка занимала 7 -12 лет. Фактически в художественные вузы принимали готовых художников.
А за так называемых блатных художников, детишек московской знати, писали работы художественные рабы, которых манили дипломом об образовании, хотя это были уже состоявшиеся художники. Более того, эти рабы обладали высокой техникой работы, я например, знаю раба, которого готовил другой ученик Павла Корина. Рыночные времена поставили всех на место. Даже и этой техники живописи было недостаточно для рыночной деятельности. Хотя, по правде сказать, именно Алтаев С.П. был настоящим рыночным художником. Но, но как оказалось, для успешной рыночной работы требовалось другое - заимствование и переосмысливание технологий живописи старых мастеров и конвейер художественных работ.
В этой студии сделал несколько учебных работ; натюрморт карандашом, поясной пастельный портрет натурщика с мешковиной на плечах и что- то еще. Опять же мои работы растащили.
Работы с натурщиками была платные. Платили в складчину относительно немного осенью и уже прилично весной, когда студийцы, увидев реалии труда художника, разбегались. Рядом с художниками - трудягами буйствовала богемная Москва. Обычно из богемы легко находились натурщицы и натурщики. Новичков художников предупреждали об опасности богемных тусовок. Рекомендовалось не есть и не пить на тусовках - легко могли отравить наркотиками и опасными медикаментами.
Требования в студии МАИ к портрету уже были профессиональные - надо было знать пластическую анатомию настолько, чтобы за тканями лица чувствовались кости черепа, должна быть анатомически правильная посадка головы на позвоночнике и многое другое. Кроме всего надо было передать образ человека и живописную игру красок. Эти задачи были уже не для новичков. Для этого надо еще владеть чувством ритма, чувством тональных отношений и понимать систему цветоведения.
Была еще одна проблема - профессионализм натурщиков и натурщиц. Натурщики и натурщицы (модели) из учебных заведений и МОСХ (Московский союз художников) подбирались по определенному принципу. Привычные к позированию они буквально засыпали в одной позе, и это чувствовалось в портрете. Позы они подбирали такие, чтобы удобно было стоять или сидеть. Поэтому художники буквально искали «дикие» модели, которые согласились бы позировать, и которые не знали приемов облегченного позирования профессиональных моделей. Я уже достаточно сносно делал портреты и легко находил модели, даже на обнаженное позирование. Как ни странно, труднее всего было уговорить мужчин. Оплата позирования шла портретом, а у меня оставалась техника работы, иногда фотографии.
Одна молодая дама - модель затеяла даже целую интригу. Она была замужем, и во время якобы сеансов встречалось со своим любовником на его квартире. Ревнивый муж даже решил как - то ее проверить у меня, но увидел вокруг нее хмурую толпу художников царапавших, что - то на планшетах и недовольных его появлением. Эта молодая интриганка работала в моей организации. Она позировала и в обнаженном виде. Красота ее фигуры и свежесть ее даже утомленного лица вспоминаются через десятилетия. Во время перекуров на работе мы стояли в одной курилке с постными советскими выражениями лиц, и как будто между нами ничего не было. Свои тайны мы хранили и умели хранить.. Ее это явно забавляло.
Вообще говоря, не все художники могли себя держать в руках при близкой работе с моделью тем более обнаженной. Мой приятель - скульптор даже сорвал сеанс работы. После чего модель зажалась и много труда пропало.
Другая модель говорила, что когда она смотрела на своих коллег в бухгалтерии, то она чувствовала себя выше их. Действительно, для молодой женщины в серых буднях увидеть себя объектом искусства и увидеть свой образ на картине - очень волнующе.
В конце советских времен мне посчастливилось делать портрет реального политика, деятеля объединения «Память» В. Н. Емельянова. С ним меня познакомил Аким Богатырев, он жил недалеко от меня и окончил МАИ.
Емельянов личность шекспировского уровня, исламовед. Он даже подарил мне фотокопию своей книги «Десионизация». От меня воспринял технологию изготовления своей знаменитой майки и один ее сюжет. Емельянову В.Н. я благодарен за первую, услышанную мной, реальную критику советской власти и за первое знакомство с реальным Исламом. Я хотел делать картину о походе колонны объединения «Память» к Б.Н. Ельцину чему был свидетелем, но скоро нагрянувшие рыночные заботы отодвинули такие масштабные художественные проекты.
Много свободного времени проводил в музеях и на выставках. На выставке Саввы Бродского демонстрировались его иллюстрации к книгам: Сервантес «Дон-Кихот» и Шекспир «Ромэо и Джульетта»
Савва Бродский стал первым российским художником, избранным академиком-корреспондентом Испанской королевской Академии изящных искусств Сан-Фернандо, и были устроены его персональные выставки в Мадриде, в залах «Финансьеро Хенова» и «Атенео дель Прадо...
Примерно три часа я спрашивал Савву Бродского о его технике работы и о тонкостях создания образа Дон-Кихота.
Из этой беседы я вынес:
- техника должна быть филигранной и невоспроизводимой случайным художником;
- Дон Кихот - дух и его образ условен на фоне контрастирующего реального изображения;
- необходимость большого объема тщательной подготовительной работы.
Много спустя элементы беседы с Саввой Бродским всплыли в памяти когда я сам занимался книжной графикой, правда рекламной. Также на выставке Бродского запомнилась дама в возрасте потрясенная образами столкновения возвышенного духа и обыденностью. Это были последние годы жизни мастера.
На выставках познакомился с художником - портретистом Николаем Соломиным. От него узнал некоторое о технике пастели, в которой он был виртуоз. Он также рассказал о творческом и исследовательском духе мастерской Крымова Н.П., где он учился. И высказал важную для художника мысль о том, что тональная чувствительность глаза падает при сильном освещении. Это влекло необходимость работы в мастерской в противовес пленэрной живописи. В мастерскую к Соломину потянулись мои друзья - художники. Я не мог ходить в его мастерскую с ними из - за преимущественно вечерней работы на вычислительных машинах. Но Николай Соломин публиковал свои воспоминания и многое я заимствовал из них.
Много работал на пленэре, обычно в парке Покровское - Стрешнево. Рядом часто работал такой мастер как художник Востоков Евгений Иванович, генерал-майор, фронтовик, заслуженный деятель искусств России, профессор, искусствовед и историк, автор книг, учебников и публикаций по различным вопросам культуры и изобразительного искусства. Очень поучительно было видеть как у него создавалась за несколько часов работы картина.
Обучение в вокальной студии пришлось оставить. Обучение шло медленно и очевидно, что это не мое. Хотя увлечение музыкой трансформировалось в занятия семинара по марксистско - ленинской эстетике. Нас заставляли еженедельно ходить на политическую учебу. Умельцы нашли выход - по названием политическая учеба мы слушали архивные записи классической музыки, приглашали музыкантов и их учеников. Вел семинары Борис Гунько. Мы подружились, вместе ходили на концерты классической музыки. Борис Гунько обладал редкой способность проникать в концертный зал даже когда не было билетов. Надо было только чувствовать его и следовать за ним. Он обходил любые кордоны. За ним как за паровозом просачивался и я.
Позже мы разошлись. Я занялся бизнесом, а он жил в борьбе как как ортодоксальный коммунист.
Цитирую:
Гунько Борис Михайлович.(1933–2006)
Председатель Московского общества "Единство" с 1989 г., член исполкома Движения "Трудовая Россия", секретарь
Московского комитета РКРП; родился 31 августа 1933 г.; окончил МХТИ; с 1958 г. работал в НИИ азотной промышленности; с 1965 г. ? лектор общества "Знание" по проблемам философии, истории, эстетики и искусства; в 1989 г. был в числе основателей Всесоюзного общества "Единство ? за ленинизм и коммунистические идеалы", стал членом Политисполкома; в сентябре 1989 г. стал одним из инициаторов создания Московской организации Объединенного фронта трудящихся (ОФТ) и вошел в его Координационный совет; 1989?1990 ? секретарь по связям с трудящимися Ассоциации "Объединенный Совет России"; в ходе кампании по выборам Президента России в 1991 г. был доверенным лицом А. Макашова; в июле 1991 г. участвовал в конференции сторонников Большевистской платформы в КПСС в г. Минске; с октября 1991 г. ? член Оргбюро, с 1992 г. ? секретарь Московского комитета РКРП; в феврале 1992 г. создал Московское Советское Антифашистское общество (МСАО); в 1993 г. стал членом Координационного совета Союза жертв "демофашисткого террора"; в сентябре-октябре 1993 г. принял активное участие в митингах в защиту Верховного Совета и Съезда народных депутатов; имеет звание "Изобретатель СССР"; женат, имеет двоих детей; увлекается марафонским бегом, оперным искусством, философией, пишет стихи политического содержания.
;
Конец цитаты.
И если Борис Михайлович после развала СССР встал на путь политической борьбы, то я полностью окунулся в рыночную стихию. Я сознаю, что меня поднял социализм до вершин цивилизации, но с другой стороны остро вижу неспособность социализма подавить дикарское начало в человеке. Не животное, а дикарское.
Хотя Б.М. Гунько считал, что
«....Если на Земле исчезнут все рабочие и крестьяне, это приведёт к концу человеческого рода. Если бы исчезли наши паршивые физики и лирики, …если бы исчезла интеллигенция, жизнь стала бы победнее, но не прекратилась бы. А разведённые сегодня… банкиры, спекулянты, не только абсолютно не нужны, но они вредны. У них нет души! Есть только то, во что хочется плюнуть» (22.08.95).....»
Он был такой.
Я коротко рассказал, где и у кого учился рисунку и живописи. Методики обучение детей и взрослых были стандартные, но практика портретирования окончательно подвинула к использованию метода Дюрера. Метод заключался в том, что строились три воображаемые коробки (параллелепипеды) для изображения:
- головы;
-грудной клетки;
- таза.
Форма человеческого тела сложна, но учитывая неизменяемость костного скелета, легко изобразить тело в любом ракурсе чертежными методами с помощью параллелепипедов Дюрера. Более того, имеются каноны соотношений размеров человеческого тела, которые позволяют «без натуры» строить фигуру человека. Надо отметить, что в то время распространенная фототехника была крайне несовершенной и получить качественное изображение было трудоемко. Я проверял с друзьями - художниками возможность построения изображения тела даже по данных обмеров портновской мерной лентой. Получалось приемлемое качество портрета при минимальном позировании модели. Тем более, открытие Б. Раушенбахом принципов восприятия человеком перцептивного пространства, снимали трудности перспективного проецирования и основные построения делались в аксонометрии, а перспективные искажения кое-где только имитировались.
Система обмеров тела хорошо была описана в анатомических руководствах Гицеску и Дюваля. Не знаю, что чувствовали наши модели, когда с другом - художником я измерял их обнаженные тела по костным ориентирам, но в результате технология портретирования была проработана до минимального участия модели в портретировании. Вплоть до использования фотографий головы вместо позирования для ростового портрета.
Существенный художественный эффект давало использование технологии гармонизации изображений на картине с помощью золотых сечений. В руководствах генератором золотых сечений обычно использовали пентаграмму. Пентаграмма давала также возможность имитации перспективных сокращений элементов интерьера и пейзажа. Масса проработок этой технологии в конце - концов позволила включить эту технологию в реальное портретирование, правда с некоторыми условностями. Технологии использования золотых сечений на профессиональном уровне спрашивались на вступительном экзамене по черчению в одном ведущим художественном ВУЗе.
Очень серьезные последствия в системе цветоведения дала теория зрения Геринга. С одной стороны заменялся цветовой круг Гете более сложной фигурой, а с другой стороны это дало возможность осмысленной работы с полиграфическими компьютерными системами. Эти исследования перекликались с исследованиями школы рисунка и живописи Крымова, о которых мне рассказал Н. Соломин.
Очень полезно было исследования линии границы большого тона при изображении тел вращения.
Это линия разграничивающая отражения переднего полу-пространства и заднего, например, на изображении кувшина в натюрморте.
Зачем все это? Как - то мне показали книгу об исследованиях Дюрера, где великий художник художник говорил, что можно за жизнь изобразить одну человеческую фигуру без разницы каким способом, но когда надо к сроку изобразить сотни фигур, то это возможно только этими методами.
Явно или неявно в процессе художественного обучения формировалась научная система ремесленных навыков. Много позже, я участвовал в работе нескольких художественных интернет-форумов, где попытался рассказать о своем опыте. Общее мнение форумшан, что такое - показатель слабоумия и отсутствия креативности мышления. Все следовали или копировально-постановочной школе, или идее экспрессивной мазни.
Моя рыночная жизнь в качестве художника началась сразу после ухода из ГИПРНИИПРОМа. в 1989 году.
В те годы рыночная жизнь была только в двух формах:
- индивидуального предпринимательства;
- кооперации.
Индивидуальным предпринимателем я не мог стать из-за бюрократических барьеров, тогда свидетельство о работе художника-предпринимателя выдавалось при наличии документа о художественном образовании.
Не регистрироваться также нельзя - действовал закон о тунеядстве. Так мне, и моей жене пришлось выручать незадачливую девицу - натурщицу, которая в свои 20 лет жила за счет родителей, готовясь в институт иногда подрабатывая натурщицей. Ей грозило направление на тяжелые принудительные работы, т.к. все должны были где-то числиться работающими. А принудительные работы в тяжелых условиях часто приводили женщин к простуде, к воспалению внутренних органов и бесплодию.
Решил организовать небольшой кооператив с группой единомышленников. Организация кооператива потребовала многосуточных стояний на прием к функционеру райисполкома, который вел прием проектов уставов кооперативов и других заявлений. За основу был взят проект устава кооператива по выпечке пирожков. Благо, что у моей матери была пишущая машинка, и вся многократная печатная работа была выполнена буквально за месяц- два. Энтузиазм людей измученных бесперспективностью советской жизни был велик. В огромной, примерно полу - километровой очереди, напоминающей тогдашнюю очередь в винно-водочный магазин (шла очередная борьба Партии и Советского Правительства с пьянством), я не помню склок и конфликтов.
В конце - концов устав кооператива был зарегистрирован, получена большая круглая печать и открыт пока пустой счет в банке. Формально бухгалтером кооператива стала моя мать и кооператив был зарегистрирован на адрес ее квартиры. Тогда было еще возможно так делать кажется за 50 рублей - четверть месячной зарплаты.
К сожалению, безопасность бизнеса требует еще более осмотрительного изложения чем ранее. И еще раз напомню, что многие конкретные участники тех событий будут под другими фамилиями, именами и названиями.
Особое значение имела психологическая установка людей на поток новых событий - можно было торговать и зарабатывать не в государственной системе с всепроникающим произволом и обманом работников, а пуститься в свободную жизнь в диком тогдашнем рынке. Но тогда не было у многих четкой установки любой ценой делать намеченное и в срок. Сказывалось воздействие богемы окружавшей художественный мир и расхлябанность занесенная из московских НИИ и КБ. Относились к намечающейся свободе по - разному. Те кто что - то могли делать на продажу - с энтузиазмом. Родственники высокопоставленных чиновников с невообразимой быстротой занимали выгодные места на рынке. Низовые работники - с завистью. А работники правоохранительных органов ждали команды для начала широких репрессий, об этом доходила информация через родственников и знакомых.
Однажды меня на Арбате увидел Рожков В.А. - главный специалист, мой бывший коллега -соразработчик. Разговорились. Я на его глазах продал небольшой натюрморт на темном «старинном» фоне за 100 руб. - примерно за половину его месячной зарплаты главного специалиста. Работа над натюрмортом занимала суммарно 2 - 3 дня. Об этом мы и говорили, пока я ожидал покупателя. Но присутствие при продаже натюрморта привело Рожкова в сильное замешательство. С одной стороны он видел большие для него деньги. Также ему показалось, что кто - то придет и заберет деньги. Он правильно чувствовал, иногда резвые сотрудники милиции пытались присвоить оплату труда художника, постоянно наблюдая за арбатскими художниками. Но в СССР была мощная перекрестная система слежки за самодеятельностью работников органов, поэтому «оборотней в погонах» быстро и тихо вразумляли.
Приходил печальный опыт, что демонстрировать доходы и успехи перед родственниками и друзьями крайне опасно - слишком много по их меркам мы получали. Рынок быстро отучил от детсадовской привычки громко читать стишки, ожидая похвалы от взрослых. Пришлось сократить круг общения, особенно с родственниками и друзьями из силовых ведомств.
Я неоднократно пытался наладить объемное компьютерное моделирование на ресурсах сторонних организаций, так как персональный компьютер необходимой мощности и с соответствующей операционной системой за разумную цену достать было невозможно. В России тогда и долгое время продавались только устарелые персоналки с контрафактными устаревшими операционными системами по завышенным в десятки раз ценам. Тогда «компьютерный курс доллара» был равен 20 рублям. Персоналка с PENTIUM и с лицензионной WINDOWS 95 у меня появились только через шесть лет. Поэтому в начале рыночной деятельности быстро пришлось переориентироваться только на живопись.
Промышленность, НИИ и КБ быстро загибались из-за ухода толковых работников в кооперативы - оставались на местах начальники и паразиты.
Рынок сразу поставил принципиальные вопросы скрытые от тогдашних искусствоведов.
Прежде всего на чем зарабатывать? У меня и у жены были навыки портретиста. Мы делали как длительные постановочные портреты, так и короткие по времени этюды. Но уличные портретисты, зарабатывая деньги на этюдах, теряли перспективу как художники. Самое главное было отсутствие оборудованной мастерской и офиса, куда можно было пригласить заказчика, показать ему образцы работ, усадить его в кресло и исполнить театральное действие изображающее художника. Именно за эту театральность платила деньги богатая публика, хотя для работы было достаточно пары - тройки плохоньких фотографий. Но за работу с фотографий денег платили как правило мало. А нехватка денег принуждала художника упрощать художественные задачи, вынуждая к халтуре. Хотя даже по фотографиям с документов можно реконструировать ростовой портрет, придумать одежду, спроектировать интерьер и мизансцену окружающую модель.
Такая работа с полной реконструкцией выполнялась всего один раз. Портрет уехал в Израиль. Но потом долго элементы этого интерьера, и разработанные жесты и позы проявлялись то у одного, то у другого режиссера или дизайнера. Заказ мне буквально всучили. Я стоял на Арбате, продавая реконструкцию марины Айвазовского и натюрморты. Несмотря на мои отнекивания, ссылки на стаю арбатских портретистов, заказчик вручил мне фото женщины лет 20 - 25 размером 3 х 4. Я видел эту женщину. Ей реально было уже за 60. Она с трудом передвигалась на больных ногах... Портрет представлял сидящую молодую женщину на веранде, в пеплосе, с красиво сложенными руками. Дворцовый интерьер. Служанка, леопард, цветы. Портрет выполнен в базовом голубом и холодном золотистом колорите. Светлый колорит заставил отказаться от тональной живописи и перейти на приемы, разработанные импрессионистами. Портрет я выставил на Арбате, когда продавал другие картины. Особой критики этого нестандартного портрета я не почувствовал. Но и восторга также. Заказчик, также не восторгался. Но лицо на портрете было воспроизведено точно. С другой стороны, а что можно сделать по малому фото? Сильно увеличить - нельзя, иначе начнут сказываться неточности плохой фотографии. Значит надо реконструировать ростовой портрет по анатомическим канонам и занять поле картины выдуманном интерьером и мизансценой.
Планировалось заняться жанром вакханалий. Много было проработано анатомического материала, тем более наши модели потянулись в стриптиз и эротическое шоу мира криминала. Впоследствии они стали артистками кино, театра, режиссерами и сценаристами. Небезопасное общение с ними дало определенный опыт. Копировал вакханалии из музея Пушкина. Тщательная проработка показала, что нет материалов по реальной римской архитектуре, которая придавала картине значимость. Начался медленный труд по подбору учебников по архитектуре и архитектурным справочникам. Тогда не было интернета, а полки книжных магазинов ломились от материалов съездов и пленумов КПСС. Да и опыт изображения архитектуры надо было набирать на более простых разработках.
Но вскоре выявилась новая проблема. Чиновники от культуры закрыли вывоз картин за рубеж. Чтобы вывести картины за рубеж надо было отстоять месяц в очереди. Более того и сейчас разрешение на вывоз дают не на картину, а на картину и лицо вывозящее ее. Тем самым блокируют вывоз живописи туристами, понижая ее цену. Альтернативой являются продажи через галереи, но галерейщики также понижают цену, перекупают картины и перепродают.
Предварительно я заключил два договора. Первый, представив образцы картин, с СОЮЗХУДОЖЭКСПОРТом, директор Хорошилов В. Другой договор заключил на право использования помещений для продаж картин с районной организацией ТМ***. Функционер исполкома Солдатов Б. Из ТМ***, как ему показалось тайно, используя мой договор с Хорошиловым, получил право на валютный счет, тайный, но на районную организацию. Велико было удивление районных чиновников, когда я позже рассказал о существовании такого счета. Солдатов не учел перекрестной системы контроля за шалостями чиновников. Но это уже было и моей ошибкой. Так если через этот счет проходили криминальные платежи, то я был бы первым подозреваемым - не честнейшего же партийца подозревать, тем более курировавшего районную милицию.
Государство быстро отбирало свободы, которые предоставило людям буквально год - два назад. Появлялись фиксированные платежи, поборы. Встала необходимость индустриализации производства и повышения качества картин. В этом случае пришлось идти против того, чему учили искусствоведы. Это трудно. Вся художественная среда тянула как гиря назад в коммунизм, в бесплатную отдачу труда художника.
Прежде всего переехали на лето на дачу. На станке делали рамки и выпиливали подрамники. Проверяли каждый рецепт грунтовки холста из книг. Синтезировалось полимеризованное масло. Перенос рисунка на холст осуществлялось с помощью трафарета,чтобы не травмировать поверхность грунтованного холста. Так относительно быстро вышли на высокое качество изготовления картин. Хотя весь процесс занял около 10 лет и тогда стало возможным быть конкурентным в художественных салонах.
Выявилось главное, никто не знал, что делать, чтобы продаваться. Рынок был завален копиями. Копировали и с книжек, и работы соседа. Галеристы скупали эффектные работы, предавали на тиражирование художникам. Художнику доставалась мизерная часть от продажной цены. Тем более государство не забывало зажимать и свои структуры. Так валютные продажи обложили такими поборами, что выгоднее было продаваться на дешевом российском рынке, платя умеренные тогда налоги.
Осенью выяснилась новая напасть. Соседка съехалась с родителями, а в мою коммунальную квартиру в комнату 14 метров въехала молодая семья с ребенком. Формально это было делать нельзя, нехитрые манипуляции это позволяли. Явочным порядком они поселили и овчарку якобы с свою комнату.
Я тогда был прописан в коммунальной квартире. И для меня актуальна была такая ситуация - по ложному заявлению соседей коммунальной квартиры могли возбудить уголовное дело, а через год отсидки комната в коммунальной квартире, где прописан сиделец, считалась свободной. И, по закону того времени, освободившаяся комната передавалась нуждающимся соседям. Нуждающимся считался жилец, на которого приходилось по 5 кв. метров площади коммунальной квартиры. Иначе комната отбиралась районными властями и распределялась ими по другим нуждающимся. Более того удалось записать переговоры соседа с родственниками, где он открыто планировал меня убить. При небольшом кухонном конфликте удалось с помощью этой записи организовать ему предостережения начальника местного отделения о недопустимости моего убийства (новый сосед - таксист был еще неопытен).
Встал вопрос об обмене моей комнаты на другое жилье. Обмен занял около двух лет напряженной и крайне опасной моей риэлторской деятельности, но в результате я сформировал цепочку обменов и оказался с женой в пригороде в хорошей однокомнатной квартире.
Жилец который в конце обменной цепочки вселился в мою комнату быстро умер, исчезла его подружка, ребенок моего соседа погиб под грузовиком и скоропостижно умерла 50 - и летняя мать моего соседа.
Конечно, кооператив пришлось ликвидировать. Но появились возможности работать индивидуально. И даже в условиях риэлторской деятельности приходилось напряженно работать на художественном рынке.
Через одного сотрудника СОЮЗХУДОЖЭКСПОРТа удалось достать каталог копий картин, которые продавались на западе. Конечно кто-то из художников его украл, но удалось проанализировать западный рынок. Прежде всего, западные художники работали в другой цветовой гамме и в светлых тонах. Я когда - то занимался светотехникой и на базе теории зрения Геринга и модели восприятия цвет, которая использовалась светотехниками удалось найти методику быстрой экспертной оценки колористического строя картин. Отмечу, что многие российские художники работали с «дежурными замесами» красок на палитре. Новые колориты требовали новых комбинаций замесов красок, новой технологии ведения лакокрасочных работ. На эксперименты ушло примерно 10 лет.
Оказалось, что художники запада активно используют сетку - генератор золотых сечений для монтажа композиций или при переформатировании картины. Только используют не пентаграмму, а 12-ти лучевую звезду построенную на засечках золотых сечений сторон рамки. За счет этой находки при использовании персонального компьютера с WNDOWS 95 и графического пакета ***, существенно ускорялось эскизирование и стало возможным отойти от изготовления копий картин на продажу в условиях крайнего дефицита времени и ресурсов.
Далее вся жизнь была подчинена только работе на рынке, новые техники, новые материалы, тестирование новых технологических линий компьютерного эскизирования картин. Но об этом в рыночные времена не расскажешь. Что - то я опубликую, но заведомо не полностью.
Очень повезло, что мой вход в художественный рынок произошел в последние три года коммунистического режима, когда жизнь была еще дешева. Уже первые наблюдения за художественным рынком на Арбата, у Музеона и в Измайлово показали высоко конкурентную среду. Да, и власти нас гоняли как зайцев по по полю на охоте. Голова была занята проблемами элементарного физического выживания в высококриминальном обществе последних лет коммунизма. Явно готовилось революционная бойня. Я хорошо знал марксизм — ленинизм и четко видел нарастание криминализации, которая должна была сломать режим. В качестве модели ловили события в Польше. Предполагали и исчезновение товаров, и гиперинфляцию. Страх находил выход в изучении пророчеств, например, Нострадамуса. В головах у людей разгуливался ведьмовской шабаш.
Но у кого — то деньги были и они покупали картины. На технике живописи, которую приобрели за годы советской власти, вышли на рынок на копиях натюрмортов и марин Айвазовского. Это было крайне мало и такой рыночный успех мог быть крайне не долог. Все эти репродукции были на глазах у всех. Продвинутые деды — рыночники таскали на вернисаж толстенные альбомы открыток и репродукций, как образцов для копирования.
Обнаружилось, что публика покупает примитивно сделанные работы и не видит технических изысков. А это означает, что масса художественных поделок сделанная массой художников невысокого технического уровня скоро обрушит рынок, затоварив его. То есть цены будут мизерные, а чтобы продаться надо будет лезть из кожи вон. Искуствоведы эту продукцию гордо называли кичем (китчем):
«
.....Хотя этимология слова достоверно не определена, многие полагают, что оно возникло на художественных базарах Мюнхена в 60-х и 70-х годах XIX века как обозначение дешёвых, быстро распродающихся картин и этюдов и родилось либо из искажённого англ. sketch («скетч», «этюд»), либо как сокращение нем. verkitschen — «опошлять». Китч взывал к грубым чувствам недавно обогатившейся мюнхенской буржуазии, представители которой, как большинство нуворишей, считали что они могут достигнуть статуса служившей для них предметом зависти культурной элиты, подражая, пусть и неуклюже, наиболее заметным чертам их культурных обычаев. Слово со временем стало означать «состряпывание (произведения искусства) наскоро». Китч стали определять как эстетически обеднённый объект низкопробного производства, предназначенный скорее для идентификации новоприобретённого социального статуса потребителя, нежели чем для пробуждения подлинного эстетического чувства. Китч считали эстетически скудным и сомнительным в нравственном отношении, заставлявшим жертвовать эстетической стороной жизни, обычно, хотя и не всегда, ради обозначения социального статуса....»
Но это и был свободный художественный рынок. И в этом рынке надо было конкурировать и не терять квалификацию. Самое характерное в таких искуствоведческих статьях были обзывалки, но ноль технологического анализа и прогноза. И поделки были дешевые не только оттого, что плохо сделаны, но и от того, что богатая публика просто имела привычку платить мало. Рынок «на мраморе» писал одинаковую цену и шедевру и халтуре. Хочешь — конкурируй. Не хочешь - выметайся.
Вот такая ситуация и подвигнула к изучению голландской и фламандской техники живописи, которая возникла в похожие времена — море нищеты и небольшое количество богачей... Литература по технологии живописи была только в специализированных библиотеках. Правда, и в музеях были еще дешевы входные билеты. Изучили. Перешли на новую лакокрасочную базу. Но публика рассматривала и задник картины, качество натяжки холста и сам холст. Даже ковыряла ногтем картину и рамку. Научились оформлять картины.
А вот здесь грянула гиперинфляция - скакнули цены на лаки, краски, холсты, подрамники и рамки. Рост цен на картины отставал. Кроме всего началось увеличение налогового пресса и и, соответственно, увеличивались отчисления галереям и художественным отделам универмагов, для компенсации их рисков. А в художественных отделах универмагов конкуренция шла не с ручной размазистой живописью, а с фабричными сувенирами, аксессуарами одежды, мебелью и т.п.
Это потребовало с одной стороны освоить миниатюрную выписку. Для этого была закуплена оснастка и оборудовано рабочее место для миниатюрной выписки картин метрового формата, с четкими вертикалями и горизонталями архитектурных ансамблей.
Также навешено бестеневое полноспектральное освещение.
А с другой стороны надо было отойти от «номенклатуры» работ заполонившей художественный рынок и выйти на оригинальные пейзажи, светлые, в импрессионистской колористической гамме. В полной мере это удалось сделать только при использовании компьютера. Компьютер позволил исследовать массу фотографий архитектуры, для создания эффектных парковых композиций и освоения изображения архитектурных памятников в светлой гамме. Все делалось постепенно шаг за шагом.
И опять, каждая новелла проверялась на покупателе — нужно ли это ему? Потерь на поиски было мало — все предварительно тщательно продумывалось.. Вот это и есть реальный кичевый рынок, когда обыденный сюжет надо было исполнить на высоком техническом уровне.
Аналогично и у певцов, когда оперный певец выступает с программой народных песен и любимых народом песен из кино — отрабатывается каждая нота, каждая музыкальная фраза.
Естественно, надо было отказаться от натурщиков и натурщиц. Эта публика свободно перемещалась от одного художника к другому, и информация неосторожно выданная, появлялась в экспозиции других художников раньше моей. А работать с постной миной было нельзя, если ранее установились теплые рабочие отношения.
Также не надо забывать и о мире криминала, который стоял в том числе за каждой натурщицей, занявшейся стриптизом и эротикой-проституцией. Криминалу нужны были не только автомобили и объекты недвижимости, но и подделки картин. Даже появлялись «объединения» музейных работников и стриптизерш. Разговорился я в провинциальном музее с одним провинциальным авиатором, который посетовал, что некий журналюга плохое пишет об истории его знаменитой семьи. В следующую встречу, я ему показал печатные материалы, что этот «журналюга» не только пасет местные стриптиз - шалманы, но и такое непотребное делает.... , что авиатор от меня сделал ноги, даже не поблагодарил. Ничего, мне достаточно было благодарности от духа Лаврентия Берии, который вещал о бдительности — зажать мое окружение через сторонних было полезно. Государственные службы тогда не защищали. И надо было вести сложные интриги, чтобы незаметно прессовать окружающий криминал — чисто мести улицу перед своим домом.
Постоянно прессовали и меня, прессинг непонятных спец-служб постоянно усиливался и с годами приобрел маразматический характер:
шли тайные обыски квартиры, когда вскрывалась парольная защита компьютера;
передресовывались переговоры по мобильнику на какой-то непрошеный сервер;
- отслеживались мои передвижения, предварительно согласованные по телефону.
Именно непонятных спец — служб. Копии всех договоров хранились в налоговой инспекции и легальным гос. органам можно было все посмотреть, правда с отставанием в квартал — в два.
Все обнаруживалось по ущербу нанесенными этими действиями. Непонятно, проще подбросить улики, посадить в пресс-хату.... Хотя и подбрасывали — дважды на улице, на заборчике висела, якобы забытая дамская сумочка.
Навык работы в таких условиях сформировался. Теперь любой работник государственных органов казался разбойником из пещеры Али — Бабы. И малейшее нестандартное деяние чиновника вызывало уже немедленно поток жалоб в контролирующие службы. Практически новый каждый чиновник в месте проживания или деятельности — новые его пробы-импровизации.
Художественная деятельность стала такой, что всегда был готов все потерять и начать все заново в другом месте. Приходилось кочевать по галереям и магазинам. Естественно ничего серьезного не предъявлялось на экспонирование. Я очень осторожно работал с людьми: делал и успешно продавал второстепенное, ждал, старался не показать свою силу.
Однажды сделал ошибку. Я исследовал работу Коро. На компьютере я усилил цвет, сделал колористический сдвиг в область пурпурных и сиреневых цветов, высветлил работу и гармонизировал ее по золотым сечениям поля картины. Написал маслом на среднем формате. Сдал. Работа ушла быстро. И более ни одна работа среднего уровня там не продалась, попросту не выставлялись. Галерейщики стали ждать только шедевры.
В последнее время появились интернет галереи. Я также осторожно с ними начинал работать. Сначала просто участвовал в форумах, консультировал художников, но работы не выставлял. Обычно было этого достаточно, чтобы начиналась криминальная атака. Меня с моими знаниями старались убрать с форумов таких галерей, думаю по единственной причине, я рассказывал форумшанам четыре признака не бандитской галереи:
- регистрация ее в налоговом ведомстве в ЕГРЮЛ и ЕГРИП и возможность проверки
регистрации на сайте налоговиков;
- наличие расчетного счета интернет галереи;
- четкое указания собственника картины на всех этапах продажи;
- страхование сделки.
Так в одном случае деятельность галериста имитировала торговка шубами из приморского города - порта. Для этого она даже брала виртуальные уроки у художников и бессмыленно цитировала популярную литературу.
Во втором случае криминальная галерея «пасла» 6000 художников. Особо там отличались криминальные зазывалы- реставраторы. Правда эти реставраторы ничего конкретного про реставрацию не знали.
Я кратко изложил свой опыт легальной художественной деятельности. До встреч в следующих публикациях.